​«Всё было готово для того, чтобы отправить меня в морг»

Ночь. Реанимация. Молодая женщина тихо умирает на больничной койке, жить ей остается считанные часы...

– Татьяна, вы верите в Бога? – сквозь забытье слышит она голос медсестры. – Давайте с вами помолимся молитвой покаяния.

О том, что произошло в ту роковую ночь, рассказала сама Татьяна Понамарева и реанимационная медсестра Ирина, которая по воле Провидения оказалась рядом.

Татьяна:

– Когда мне было тридцать два года, я попала в больницу с запущенной пневмонией. Помню, как в палате сильно захотела есть и с трудом дождалась ужина, но поесть не смогла. Легла на кровать, взяла книгу и – все, провалилась в небытие.

Очнулась в незнакомом месте, похожем на реанимацию. По крайней мере, такие помещения я видела в кино. Рядом с кроватью что-то тонко и протяжно пищало: «пи-пи-пи». Я не понимала, как долго здесь нахожусь – может, час, а может, сутки. Почему-то вспомнила, что, должно быть, сегодня 15 мая – день накануне моего дня рождения.

Потом я увидела, что в горле у меня торчит трубка, которая подключена к аппарату искусственного дыхания. Обе руки привязаны к кровати, а из-под простыни торчат тонкие голые коленки. “Ну и скелет!” – ужаснулась я.

В реанимацию зашла медсестра. Я показала ей жестом, что хочу кое-что спросить, написать на бумаге. Медсестра развязала мне руку, дала ручку, бумагу. Я написала: “Скажите мне все честно”.

Она сочувственно кивнула головой и ответила. “Это, возможно, последняя инстанция. Может, день пролежишь, может, месяц, а может, год. Но, скорее всего, шансов выжить мало”.

Медсестра ушла. Я осталась лежать. Трубка безжалостно сдавила горло, вызывая нескончаемое слюноотделение. Страшно хотелось сглотнуть, но не получалось. Появилось ощущение, что в горле образовалась кровавая мозоль. Я представила, как вырываю трубку и убегаю из реанимации... В тот момент мне стало понятно, почему больным привязывают руки.

Через некоторое время пришла другая медсестра, которая сменила предыдущую. Она спросила меня: “Ты веришь в Иисуса?” В ответ я моргнула глазами: “Да!”

Медсестра продолжила: “Тогда давай почитаем молитву покаяния”.

Ирина, медсестра:

– Когда я пришла на работу в ночную смену, дневная медсестра передала мне пациентку Татьяну и сказала, что та, скорее всего, не доживет до утра. “Я уже приготовила бирочку, чтобы тебе не писать”, – добавила она. Бирка пишется с данными пациента – фамилия, имя, отчество, год рождения – и вешается на ноги, когда пациент умирает. Таким образом, было уже все готово для отправки тела Татьяны в морг.

Я зашла в реанимацию, увидела молодую умирающую женщину. По всему было видно, что ей оставалось недолго. Я спросила, верит ли она в Бога. Та моргнула в знак согласия. Тогда я сказала ей, что Бог очень любит ее и предложила помолиться очень важной молитвой покаяния. Татьяна могла мне отвечать только глазами, “да” или “нет” – моргать. Она согласилась и повторила за мной эту молитву.

Татьяна:

– Я тогда не знала, что такое молитва покаяния. Думала, сейчас помолюсь, встану и пойду из реанимации прямо домой. Только спустя полтора года я поняла, что в тот момент медсестра произнесла молитву примирения с Богом. Она хотела, чтобы я повторила все слова за ней и таким образом приготовила душу к встрече с Господом.

В общем, я как могла промычала молитву вслед за ней, соглашаясь со всем сказанным. Медсестра ушла, я осталась одна и мысленно обратилась к Богу. “Мне так больно, так противно, – пожаловалась я Ему. – Вот бы сразу все это закончить...”. Я поискала глазами кнопку, чтобы отключить аппарат ИВЛ, прикинула, как бы мне развязать руки, дотянуться до него. Представила, что нажму кнопку и будет как в кино: длинная кривая сердцебиения на экране и – вдруг раз! – только ровная полоска. А прерывистый звук кардиографа превратится в монотонный сигнал: “Пи-и-и...”

Но вдруг я вспомнила, что самоубийцы Царства Божьего не наследуют. Где я об этом слышала, даже не знаю. Однако мне совсем не хотелось гореть в аду! Поэтому я решила лежать столько, сколько определит Бог, чтобы не навлечь на себя Его гнев. На всякий случай я попросила: “Господи, если можно, забери меня, пожалуйста, быстрее, мне так тяжело, мне так больно”.

И вот с этой мыслью я словно куда-то провалилась. Думаю, что в тот момент я просто умерла, потому что ко мне пришел в видении мой покойный папа. Он сказал: “Что, дочка, тяжело тебе дышать?” Я отвечаю: “Да, тяжело”.

.Для меня папа – самый родной человек, мы с ним дружили больше, чем с мамой. Он говорит: “Отдохни, дочка, я подышу за тебя, помогу тебе”. Прошло время, он говорит: “Все, теперь сама”.

И я открываю глаза.

…

Медсестра Ирина:

– Давление у нее на тот момент было очень низким и по всем параметрам было видно, что она не выживет, такие больные у нас в реанимации всегда умирают. Я работаю в ночь 15 часов, и за эти часы я просто наблюдала Божье чудо. Ее давление, вопреки всем прогнозам, стало повышаться на глазах. Мы каждый час записываем все данные пациента – давление, пульс и дыхание. Я подходила записывать, видела, что больная стабилизируется, и к утру у нее уже были нормальные параметры.

Татьяна:

– Немного времени прошло, начинают заходить врачи в реанимацию. Спрашивают: “Как дела?” Я моргаю глазами, мол, хорошо. Врач говорит: “Убирать трубку?” Я показываю глазами: “Да”. Доктор не скрывает удивления: “О, какой интересный труп!”

Потом предупредил, что если я не “раздышусь” за полтора часа, то меня снова посадят на ИВЛ, и потом когда уже снимут, неизвестно. Эти полтора часа показались мне вечностью, но, к счастью, легкие заработали сами.

Меня сразу перевели в палату и надели кислородную маску. Я возмутилась: “Зачем мне это?! Я и без нее нормально дышу”.

Лечащий врач развел руками: “Ты вообще меня удивляешь! Тебя здесь в помине не должно быть! Когда ты поступила, у тебя было два мешка гноя вместо легких и ни одного шанса, что выживешь”.

Я пролежала в общей палате еще неделю, быстро приходя в форму и изумляя своим стремительным выздоровлением весь медперсонал.

Меня выписали, но, к сожалению, я не сделала никаких выводов и не обратилась к Богу всем сердцем. Я снова стала выпивать и вести аморальный образ жизни. И очень скоро опять попала в больницу с пневмонией.

В этот раз Господь, по Своей великой милости, тоже послал мне христианина, брата Александра. Он помогал в больнице как волонтер. Александр, узнав мою историю, посоветовал поехать в христианскую общину для алкозависимых. Сначала я не хотела его слушать, но потом вспомнила свою встречу со смертью в реанимации и поняла, что второго шанса может и не быть. Я согласилась после выписки ехать в Томск, на реабилитацию.

Нужно сказать, что все это время за меня молилась моя мама. Благодаря ее молитвам я сегодня жива. Слава Богу за матерей, которые день и ночь приносят в молитве своих детей!

Я успешно прошла реабилитацию и вернулась в родной город. Мы встретились с Александром и пошли как раз мимо той больницы, где я лежала. “У меня в этой реанимации знакомая медсестра работает, она тоже христианка”, – сказал Александр. И показал фотографию, на которой я узнала ту самую медсестру, с которой полтора года назад молилась молитвой покаяния.

Александр позвонил ей: “Ирина, помнишь девушку Татьяну? Она была у тебя в реанимации”.

Ирина ответила:

– Конечно, помню, потому что наблюдала Божье чудо. А чудеса не забываются. Саша, с ней, действительно, произошло что-то невероятное! Моя сменщица- медсестра уже написала бирку, которую мы обычно цепляем на труп, и сказала, что этой ночью она умрет, готовься. Я сразу поняла, что умирающей женщине нужно успеть рассказать Евангелие и попытаться с ней помолиться. Так я и сделала. Вскоре после молитвы в тело Татьяны начала возвращаться жизнь. Я думала, хоть бы успеть ей покаяться, чтобы в ад не попасть, а Господь решил ее полностью исцелить. Вот это великая слава Богу!

Татьяна:

– Да, я знаю, в ту ночь Иисус пришел ко мне. Он дал мне дыхание, исцелил мои легкие. Но самое главное, Бог дал мне второй шанс – начать жизнь вместе с Ним, чтобы однажды войти в Царство Небесное. Я так благодарна моему Спасителю и Богу!

Подготовила Татьяна Арчибасова