​Благотворительность – следствие любви

Не по-весеннему колючий ветер пробирал насквозь, в лицо бил мелкий дождь. У стены покосившегося глинобитного домика стояла старая женщина. Одной рукой опираясь на трость, другой она протягивала прохожим несколько нарциссов, у ног – ржавая жестяная банка с охапкой остальных. Лица старушки было не разглядеть – то ли груз прожитых лет тяготил её сгорбленную спину, то ли так она скрывала смущение от постороннего взгляда. Что привело её торговать в непогоду нарциссами, которые в этом южном городе не продашь в сезон и за грош? Вдруг порыв ветра опрокинул жестянку с цветами на мокрый асфальт. От спешащих мимо горожан отделился мужской силуэт и собрал цветы обратно в посудину. Затем, вложив в дрожащую сморщенную ладонь тысячерублёвую банкноту, человек растворился в толпе.…

Эта современная версия евангельской притчи о добром самарянине на самом деле не вымысел. Все мы бываем свидетелями подобных случаев. Благотворительность стала для иных традицией: от скромного подаяния до спонсирования приютов, тюрем, больниц. Но что побуждает нас жертвовать ради другого? Почему одни способны на сострадание, а другие нет? Кто наш ближний? Почему даяние – не потеря, а приобретение? Поговорим об этом.

Само понятие «ближний» восходит к Ветхому Завету. В те времена оно означало любого представителя своего собственного народа. Во времена служения Христа возникали споры о том, кого считать своим ближним. Притчей о самарянине Христос ответил законнику, что ближний – тот, кто нуждается в нашей помощи.

Вспомним, что мы ощущали, когда нам протянули руку помощи в минуту отчаяния. Или, наоборот, мы сами оказались кому-то очень нужными. Дело в том, что всякое благодеяние имеет положительную обратную связь – духовно обогащает, облагораживает человека, способствует правильному пониманию жизни и своего места в мире. Другими словами, теряя ради ближнего время, силы, средства, человек приобретает взамен нечто неизмеримо большее – сознание исполненного долга, душевное равновесие.

Но всякое ли даяние богоугодно? Следует обратить внимание на мотивы и переживания творящего благо. Если, совершая доброе дело, человек преследует корыстные цели или же впоследствии сожалеет о содеянном, то такая помощь считается неполноценной не только в нравственном, но и в духовном смысле: «Доброхотно дающего любит Бог» (2Кор.9:7). Ощущение ущербности совершённого – подтверждение того, что поступок не является благодеянием. В отличие от этого, духовно полноценное благодеяние сопряжено с чувством радости, лёгкости, удовлетворения. Помощь, не вызывающая у страждущего радость, также не может считаться полноценным актом благодеяния. Совсем недавно мне довелось беседовать с 16-тилетним скрипачом-виртуозом из Англии. К своим любимым занятиям он отнёс благотворительность, пояснив свою позицию тем, что счастье – это делать счастливыми других.

Есть и еще одна черта богоугодного даяния. Вспомним слова Христа: «Когда же творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне» (Мф.6:3,4). Так ли важно это условие? Да. Потому что те, кому мы благотворим, склонны нас идеализировать – за какие-то достижения, за альтруизм и способность быть полезным. Так мы получаем награду от людей – признание. При этом забываем, что высшей инстанцией, побуждающей нас к благодеяниям, является Бог: «Бог производит и хотение, и действие» (Фил.2:13). Мы же – лишь инструмент, позволяющий Господу совершать данный высокий промысел.

Итак, благотворительность – своего рода духовная искра, которую высекает добро в сердце страждущего. Но, как мы отметили выше, если наше действие не производит такого эффекта, то причину неудачи следует искать не только в себе, но и в ощущениях того, кому мы пытаемся благотворить. Ведь в идеале благодеяния вызывают эффект обоюдного просветления, катарсиса.

Всё это заставляет думать, что доброта в отношении ближнего должна быть деятельной и бескорыстной, основанной на вере в Бога, а не на расчёте на земные воздаяния.

Интересно, что в европейской культурной традиции считается благодеянием, если человек просто не причиняет вреда другим людям. Однако, согласитесь, это пассивная и духовно сомнительная позиция. А ряд восточных стран известны своей философией каждодневных и бескорыстных действий в интересах ближнего, совершаемых не только по просьбе, но и по собственной инициативе. Так вырабатывается массовая традиция оказывать помощь страждущему. Это ценность, ориентирующая людей не только на каждодневную помощь другим, но и на заботу об очищении и спасении собственной души.

Но сводить добрые дела к подобию индульгенции было бы неверно, , потому что, как известно, во главе угла наших отношений с Создателем стоит прежде всего вера. Делами оправдаться перед Богом нельзя. Но благие деяния можно назвать концентрированным выражением духовности, постоянным поиском моральной истины. А идея доброго отношения и сострадания к ближнему поддерживает в обществе этически выверенное социальное равновесие, сокращает дистанцию между благополучием и неблагополучием в мирском их понимании.

И в самом деле, не всем дано проникнуть во внутренний мир другого человека, понять и принять близко к сердцу его боль. У каждого в этом смысле свой, присущий только ему, порог чувствительности. Считается, что способность к сочувствию оттачивается в течение всей жизни. Вообще, анализ человеколюбия поражает обилием понятий, передающих сложную палитру процессов сопереживания.

В духовном же ракурсе способность искренне сострадать рассматривается как божественный дар, следствие любви. Поэтому необходимо поощрять такой дар с раннего детства. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя», – так написано в законе Моисея. А Иисус продолжает: «Взлюби ближнего, как Я возлюбил вас»». Вот какое важное место отводится любви к ближнему в христианстве.

Подобно кругам от брошенного в воду камня распространяются вокруг нас и добро, и зло, то есть творить добро – значит, не оставлять места злу. Благотворить врагам, равно как и друзьям, в пример Создателю, одинаково посылающему и дождь, и солнечный свет грешным и праведным – высшая степень духовного служения, к которому следует стремиться каждому, кто называет себя христианином.

Светлана Писарева

Хочешь получать «Христианскую газету» по почте? Подписывайся!